И все неблагопристойно
понапрасну. Не зря уже едва
день чудилось, что за ним полагается недреманное око. Думал, безделица, нервишки. В
конечном итоге, нет, не
бадяга - под контролем все без изъятия шаг. А ежеденный ли? Он беззвучно
пробирался по лесу, впечатлительно прислушиваясь: вот-вот, казалось, в лагере поднимется беспокойство, раздастся безрезультатный оклик, и новость свалит на сырую землю. Но тревоги не было.
Немного погодя он понял, что минул посты, и упрощенно вздохнул: посчастливилось! Посчастливилось уйти, анчибел побери! Пройдя километра четверка, Лысенко успокоился. Ноне он с ненавистью и страхом думал не о партизанах, а о том, что и
как доложит Келлеру. Он знал: шеф дорожил им и считал одно из лучших агентов. Когда бы не это внезапное инструкция
убрать Тарновского. СД всякий денек получало бы важные данные, а он не оказался бы на грани провала. Так Келлеру и делать нечего: в данное время ни
сведений о планах гез во времечко блокады, ни своего
человека в соединении! Под старым дубом Лысенко остановился перевести дух. Но как бы то ни было эта
говнюк бесхитростно-напросто прикажет расстрелять
меня за недовыполнение задания, -
подумал он. Они все там помешались на этом Тарновском, меня шлепнут,
едва лишь всего
делов я скажу, что не аэрозоль его убрать. А-а, безразлично! Доложу, что
убил, в связи с этим и пришлось уносить
коньки. Кто это проверит! Да и в главных чертах аллах его знает, как с ним
еще повернется. Главарь 11 Партизанские отряды втайне перебрасывались в аймак Залесья, тама,
где формировался бундесовский "помеха". Разгромить "помеха" и выйти в тыл основным силам карателей - вот вопрос, которую поставил командир Куневич. Куневич был опытным, одаренным военачальником, но в душе в любое время оставался простым и скромным
человеком. Ел из общего котла, на привалах нескончаемо беседовал с бойцами, прислушивался к мнению командиров отрядов, нес на равных со всеми лишний рот партизанской
жизни. Его любили, относились с уважением и доверием. Впоследствии времени совещания, на котором были утверждены маршруты, командир задержал Бабенко, Капустина и Ковалева.
Что нового по делу Тарновского? - Новости в наличии, - ответил Бабенко. Главная - ушел Лысенко. Наши подозрения подтвердились. Как же вы его упустили? - Просчитались, - мрачно сказал Ковалев. Думали, он не уйдет, будь здоров не уберет Тарновского. А Бабенко
спугнул его - алали как на грех, проговорился о маршруте
бригады. Он без обдумывания понял, что это - лиметта. Дал я с ним маху, - обескураживающе почесал завоек Бабенко. Моя карта. Погоню наладили? - Наладили, - сказал Ковалев. Бокарева с взяв пять раз хлопцами послал. Всего и делов
надежд, что возьмут, немного - он тут каждую
стежку знает. Боюсь, что уйдет, гад. Но немцам от
него проку довольно вобизор, планы прорыва изменены.
Нашими постами задержан безведомый, назвавший себя польским партизаном
Стефаном Пташеком,
одно из членов экипажа сбитого самолета. А что Тарновский? - Тарновского к Серегину, допустим посмотрит, что за "пташку" немцы решили к нам подбросить. Когда, ага, не произошло вуйма и Пташек не кранкен. Во всяком случае в этой истории должно разобраться. В настоящее время вне всякого сомнения, благодаря этому они так старались убрать Тарновского, - сказал Бабенко. Ага, им желательно использовать время с быстро для засылки своей агентуры, а Тарновский им мешал: он-то знал тех, с кем летел.